Что объединяет категорический императив Канта и Багамойе?  Я не знаю, что объединяет. Но чувствую, что невообразимо длинный путь от гипотетического императива до категорического будет сокращён и приблизит момент, когда сработает один из законов философии — переход количественных изменений в качественные. Или не приблизит. Поживём — увидим.

Сегодня короткая прогулка по улицам Багамойе с целью понимания общей обстановки в этом новом для меня месте, где через некоторое время уже не будут показывать пальцем на “полусумасшедшего” с фотоаппаратом, неожиданно появляющегося в тех местах, где “чужие здесь не ходят”. Примелькаюсь и сольюсь с объективной реальностью, данной всем жителям Багамойе в ощущениях.

Я не буду уходить далеко от моей новой базы, куда я буду возвращаться каждый вечер (я на это надеюсь). Найду места, где можно будет добывать еду, и, конечно, нужно купить тазик для стирки, так как стиральной машины у меня на этот раз нет. 

P. S. Я впервые увидел собаку в Танзании. До этого наши тропы не пересекались. Сотни кошек и ни одной собаки. 

Отель. Скорее мёртв, чем жив.

Pandemic, lockdown — для многих людей эти слова не пустой звук. И не воспоминанию о том, как это было тяжело — сидеть дома в четырёх стенах.  Для туристического бизнеса во многих местах эта была катастрофа. Поток туристов иссяк, отели и пляжи пусты. Только здесь только эхо шагов, как ответ на непрозвучавший вопрос о том, когда же здесь будут слышны голоса людей, а не только шум ветра, щебет птиц и рокот Океана.

  Иногда мне приходит в голову мысль возить с собой маленький принтер. Когда долго живёшь на одном месте, то встречаешь на своём пути людей неоднократно, и можно, сфотографировав их сегодня, подарить фотографии завтра. Не у всех есть аккаунты в том же фейсбуке. Но у некоторых есть, и я отправляю фотографии своим новым друзьям, с которыми познакомился на улице. Некоторые правильные пацаны и девчонки на районе не избегают возможности сфотографироваться у заезжего фотографа.  

Церковь Святого Духа.

История появления здесь, в Багамойо, миссии Святого Духа удивительна и интересна. Но рассказывать её я не буду. Желающие могут сами почитать про спиритов, французскую миссию, помощь проповедникам-католикам со стороны мусульман и о прочих необычных событиях, происходивших здесь. Это интересно. Вообще интересно узнавать о хитросплетениях человеческих судеб прошлого и настоящего. Особенно если это касается и части твоей жизни. Особенно когда ты даже не подозреваешь об этом до определенного момента.

Эту церковь построили в 1910 году. От старой церкви, которая была возведена в 1872 году и считалась одной из самых старых церквей Восточного побережья Африки, осталась только часовня. Именно в этой часовне тело Дэвида Ливингстона, погибшего в Замбии, находилось перед отправкой на Занзибар. В последствии оно было перевезено в Англию, где и покоится сейчас в Вестминстерском аббатстве. Воля Левингстона не была исполнена (он завещал похоронить его в Африке), но его сердце осталось в Африке. Оно было захоронено рядом с местом его гибели, в Замбии. Хотя, конечно, история его смерти достойна отдельного описания. Она не менее удивительна, чем сама жизнь этого человека.

Церковь была открыта и совершенно пуста. Там не было ни одного человека. Уже потом пришёл служитель с опрыскивателем и провёл дезинфекцию перед вечерней службой. Мы не мешали друг другу работать, и каждый из нас сделал всё, что хотел. Мне никто не мешал ходить там, где мне хотелось, а у него никто не путался под ногами во время дезинфекции.

Здание французской миссии находится рядом с церковью на территории административного квартала города. Меня туда пустили, измерив температуру тела, но фотографировать действующую административную часть не разрешили. Охранник наблюдал за всеми моими действиями, в готовности пресечь нарушения и безобразия. Но я не стал безобразничать. А здание миссии находится в плачевном состоянии: оно разрушается. Вероятно, скоро его придётся снести. А с этим зданием связаны и люди, и их судьбы, и события, происходившие здесь с началом появления в этих местах проповедников Миссии Святого Духа.

  Ранним утром голос муэдзина, призывающий правоверных на молитву, будит не только меня, но и рыбаков. На рассвете они уходят в море. Океан «вернулся» в свои берега — прилив. Самое время:  мне — быть на берегу, наблюдая как просыпается Африка, а рыбакам — готовить свои лодки к каждодневному выходу в море. Будет рыба — будет жизнь.  

Ещё 20 лет назад Океан приносил рыбаку больше 50-ти кг. рыбы за один выход в море. Сейчас улов сократился в 2 раза. В конце прошлого века началась промышленная добыча рыбы тралами, ловили много. Теперь пожинают последствия этого бесконтрольного вылова рыбы. С каждым годом рыбакам прокормить семью все сложнее и сложнее. Но рыбаки, также как и в прошлые времена, латают свои сети  и надеются, что смогут поймать немного рыбы для того, чтобы выжить сегодня и завтра.  

  Рыбы на самом деле мало. То количество рыбы, которое привозят рыбаки, по моему мнению, настолько мало, что говорить о том, что можно прокормить семью рыбной ловлей — по меньшей мере сомнительно. Да, на поесть хватит, но ведь жизнь человека состоит не только чтобы поесть. Хотя… Представления о жизни в мире многогранны и непосредственно зависят от того, что происходит вокруг нас, нравится нам это или нет.  

Не про рыбу.

Источником белка для человеческого организма могут быть моллюски. Их собирают женщины во время отлива океана. Прямо на берегу их потрошат; и можно готовить. В рационе местных жителей моллюски занимают довольно приличную долю.

P. S. Вот только не надо кривиться брезгливо. Я слышал, что среди белых людей большим спросом пользуются устрицы. И их, в отличие от наших вкусных океанских червей, едят живыми. В некоторых странах едят сало. Это подкожный жир убитых свиней, который просаливают и едят, запивая водкой, вероятно, для того, чтобы продезинфицировать эту «еду» от болезнетворных бактерий, которые образуются в результате длительного хранения этого продукта. А от рассказов про тухлую рыбу, которую так любят на севере, и про прочие изыски в рационах неафриканских жителей я воздержусь. 

Каоле.

Можно было взять такси или мотоцикл, чтобы доехать до этой деревеньки на побережье. 6 км всего. Но пройти по берегу океана в период отлива, пешком, под палящим солнцем и при температуре выше 30-ти градусов — это было правильное решение, и каждый бы поступил на моём месте так же.

Не только я стремился туда попасть. Во все времена это место было притягательным для путешественников. И всему причиной были муссоны (не путать с масонами:)) Муссоны —  это ветра, которые дули в правильную сторону и всячески способствовали судоходству в этом районе. В самом древнем путеводителе для мореплавателей «Опасности Эритрейского моря», написанном в 1 веке нашей эры, есть упоминания этих мест. Например, описана Рапта — крупнейший торговый центр. Точное расположение Рапты до сих пор не установлено. Когда-то на этом месте был город и большой порт. Сейчас здесь деревенька, а на месте порта мангровые заросли.

История не сохранила свидетельств доисторической деятельности человека, но точно известно, что уже в 8 веке нашей эры здесь процветала торговля. Вывозились слоновая кость, рога носорога, шкуры животных, панцири черепах и, в меньшей степени, рабы. А сюда привозили керамику, бисер, изделия из стекла и железа, холодное оружие, вино и зерно. Многочисленные монеты, найденные, в том числе, в 2002 году в Каоле, свидетельствуют об оживлённой торговле в регионе.

Путешественники и исследователи Африки тоже высаживались на этом берегу. Васко да Гама впервые посетил побережье Восточной Африки в апреле 1493 года. В 19 веке здесь были всем известные исследователи Африки: Ливингстон, Стенли, Бертон…

Кажется, что всё это было так недавно, но время неумолимо стирает не только имена, но и города, и целые государства.

Туристы появляются здесь для того, чтобы посетить археологические раскопки кладбища 13-го века нашей эры. Это мусульманское кладбище. Кто здесь похоронен, точно конечно не известно, но археологи предполагают, что здесь захоронена знать Каоле — «диванис». Считается, что это потомки шейха Али Мухамада аль-Хатима аль-Барави.

На кладбище, кроме могил, есть развалины двух древних мечетей. Там нет крыши и пола, но ниша, направленная в сторону Мекки сохранилась. 

Рядом музей с артефактими с мест раскопок. Первый археолог, кто начал проводить здесь раскопки в 1958 году, был британец Невилл Читтик.

P. S. Существует поверье, что, если помолиться напротив надгробья у могилы в виде дома, то просьбы молящегося будут выполнены.

Каждый ребенок имеет свободу выбора способа поведения через призму восприятия происходящего вокруг его песочницы.

Встреча с детьми, играющими в песочнице, направила мои мысли в философское русло. Я шёл, впечатлённый совершенно разным поведением детей, живущих в одинаковых условиях, играющих виртуальными игрушками в одной песочнице, и размышлял о направлении развития их сознания, пытаясь втиснуть в прокрустово ложе философии свои мысли по этому поводу.

Вывод: Когда утром, в 5.15, ты просыпаешься под призыв муэдзина совершить молитву, завтракаешь салатом, после этого идёшь по берегу океана несколько километров навстречу солнцу, а потом тебе показывает «фак» мальчик, играющий в песочнице, то это стимулирует умственную деятельность при температуре окружающей среды выше +30. 

P.S   Потом ещё нужно дойти обратно, пройдя несколько км по берегу океана. Но это становится сделать проще, когда ты занят философскими изысканиями. 

Стены из глины, камней и прутьев, крыша из старого металлического профиля, сильно б/у. Это старый дом, в котором нет электричества и водопровода. По центру дома коридор, а справа и слева комнатушки, в каждой из которых есть кровать, накрытая пологом для защиты от москитов, и личные вещи живущего здесь человека. Во дворе веревки для сушки белья, вёдра для воды, тазы для стирки и прочая хозяйственная утварь. Пищу готовят на открытом огне, сжигая дрова или древесный уголь. Здесь живёт бедная семья. Таких домов в городе с каждым годом остаётся всё меньше и меньше, но, чем дальше от крупных городов уезжаешь в глубь материка, тем больше такого жилья встречаешь.